Привычное проклятие - Страница 74

Женщина недоуменно кинула.

— У тебя наверняка есть такие безделушки. Ты всегда старалась не отстать от моды.

— Есть кое-что… — медленно начала Вастер. Но тщеславие взяло верх над осторожностью, и она добавила: — Даже пара вещей работы самого Тиршиала!

— Правда? Вижу, муж балует тебя. А найдется хоть одно украшение, которое было бы похоже на цветок лотоса?

— Но зачем тебе… — Вастер осеклась. Чем меньше знать о замыслах этого прохвоста, тем лучше.

— Умница, — кивнул мужчина. — Поищи. Мне нужен костяной цветок.

Откинув крышку сундука, Вастер вытащила бархатный мешочек и высыпала на стол шесть изящных резных украшений, которые по прихоти моды ценились на равных с творениями ювелиров.

— Ну, не знаю… Сам видишь, цветков всего два. Вот браслет: змея держит в пасти розу…

— Не пойдет! К чему эта гадюка? Она мне только мешает!

Вастер скрыла облегченный вздох: ей совсем не хотелось расставаться с маленьким шедевром Тиршиала.

— Тогда только вот эта заколка для волос. Но ты же видишь, это василек!

— Да, на лотос не похоже…

— И кость не слоновая, а моржовый клык! — уточнила Вастер.

— Это как раз плевать, а вот лепестки такие зазубренные… — озабоченно бормотал Шадхар, вертя в пальцах заколку, украшенную большим серовато-розовым цветком. — Клянусь Безликими, хоть бери нож да обстругивай… Ладно, милая, заколку я забираю.

— Пожалуйста, дорогой!

Эти слова прозвучали совсем не похоже на «подавись ты ею, проклятый грабитель!», но в глазах Шадхара метнулись веселые огоньки — он правильно понял собеседницу.

Тут горничная принесла белую голубку, спокойно глядевшую на людей глазками-бусинками. Служанка поклонилась и исчезла, не проявляя ни малейшего любопытства.

Шадхар бережно убрал птицу под куртку и, не прощаясь, шагнул к дверям.

Женщине захотелось напоследок сказать ему какую-нибудь гадость.

— Как ты рискуешь бродить по здешним краям в одиночку? Здесь полно разбойников! А ближе к реке видели страшных ящеров из Подгорного Мира!

Шадхар обернулся, блеснул глазами. Сейчас он был похож на мальчишку.

— Со здешними разбойниками я уже знаком, заботливая ты моя! Искал одну волшебную вещичку из их добычи. Да они ее сами потеряли, недотепы! А ящеры… ну, это моя личная армия. Сделают все, что прикажу!

— Не может быть! — заинтересовалась Вастер. — Как же ты ухитрился?..

— Просто попал к ним в плен. Эти наивные зверюшки собираются завоевать Мир Людей. Так смешно, что даже трогательно! Да их же может прибрать к рукам первый встречный. Вот я и прибрал! Понимаешь, милая, прежде чем идти войной хоть на самую захолустную деревушку, им надо научиться одному полезному искусству: распознавать чужое вранье — и врать самим!

* * *

На лесной тропе, под моросящим дождем прощались две женщины в темных плащах с капюшонами.

— Спасибо за подарок, милая! — Гульда убрала в, суму шкатулку с бусинами. — Ну, теперь я устрою этой… — Старуха глянула мимо разбойничьей атаманши и затараторила, словно обращаясь к невидимой третьей собеседнице. — Этой крысе продажной, этой паскуде измочаленной, гнилому отродью помоечной суки и чумного хряка, чтоб ей сдохнуть от дурной болезни и быть выброшенной в выгребную яму! — Гульда осеклась и добавила елейно: — Да простят Безликие, чуть не выругалась!

Фарфоровое личико Уанаи не дрогнуло. Ксуури Учтиво поклонилась:

— И тебе, госпожа, спасибо за то, что подняла на ноги нашего больного. Здешние люди не хозяева своему телу. Из-за какой-то воспалившейся раны позволяют себе валяться и бредить!

— Ты-то попросту велела бы своему плечу перестать болеть, — добродушно усмехнулась Гульда. — Да и парня этого мы вместе вылечили. Я своими травками его только в чувство привела, а уж ты ему так ловко объяснила, что он здоров, как жених на свадьбе, как бычок на лужайке, как Унтоус в своем замке…

— Я говорила не так.

— Главное — он поверил!.. Да, я забыла, как того беднягу звать…

— Эйнес. Наша находка в Людожорке.

— Что он такое болтал в бреду? Утопленная фляга, бумаги, женщина…

— Бред — он и есть бред! — По ровному, презрительному голосу ксуури было ясно, что она никогда не позволит себе так распуститься.

Гульда задумчиво кивнула — и ее собеседница бесшумно растворилась в серо-буром месиве мертвой листвы, ветвей и мелкого дождя.

Старуха побрела по тропе, не заботясь о том, чтобы остаться незамеченной. Да и кого опасаться, если разбойничья атаманша лично проводила ее за линию караулов? Да и это было скорее знаком уважения, чем желанием уберечь гостью от неприятностей. Неужели кто-нибудь посмеет сунуться поперек дороги вредной ведьме?

А вот нашлись такие наглецы!

В ствол осины в двух шагах от женщины ударила стрела. Неприязненный голос хлестнул откуда-то из сырых крон:

— Не вздумай бежать, старая корова!

Гульда покладисто остановилась и подняла голову, высматривая в ветвях обладателя знакомого голоса. Тяжелый капюшон сполз на плечи, дождь немедленнозанялся седыми прядями волос. Холодные струйки потекли за воротник платья.

Старуха поморщилась, но отозвалась приветливо:

— Куда уж мне бежать! Годы мои не те — по грязи да по лужам погони устраивать!

— Опять она про свои годы! — пискляво возмутился куст дикой смородины слева от старухи. — Ты поосторожнее, Бурьян, с прицела ее не спускай!

— Ни к чему портить тетиву на дожде, парни! — кротко посоветовала старуха. Тут ее чуткий слух уловил хруст ветки справа от тропы. — Неужто втроем из-за меня, бедной, по сырости околачиваетесь?