Привычное проклятие - Страница 16

Птица повернула к служанке голову с мощным клювом и черными глазками. Среди взъерошенных перьев на груди поблескивала переливчатая бусина.

— Пусть госпожа не беспокоится, — заверила девушка птицу. — Все сделаю как надо.

Не издав ни звука, птица сорвалась с парапета. Крылья ее были мягче и бесшумнее, чем у вороны.

Служанка не глядела вслед улетающей в закатное небо серой тени. Она перебросила бархатный плащ через руку и начала осторожно спускаться по крутым ступенькам.

* * *

Гигантский черный пес с всклокоченной шерстью встревоженно выбрался из будки, хрипло и коротко гавкнул, но тут же забил хвостом по земле: на крыльце появилась Дагерта. В руках у нее была глубокая деревянная миска, источавшая аромат вчерашней похлебки, в которой плавали обглоданные кости.

— Заждался, псина? Несу, несу…

Пес атаковал миску. Дагерта с улыбкой глядела, как насыщается черный зверь.

Кринаш прав: собака во дворе нужна. И пса они завели хорошего: чуткого, в меру злого, а главное, понимающего, что такое дети. Когда Нурнаш удрал из-под присмотра Недотепки и полез знакомиться с «собаченькой», пес покорно снес все выходки ребенка. Даже когда малыш вытаскивал из спутанной шерсти колючки репейника — рычал, но терпел.

Да, с собакой им повезло. Вот только хотелось бы получить ее из других рук!

Хозяйка постоялого двора помрачнела, вспомнив грузную фигуру, седые растрепанные волосы, злой взгляд из-под капюшона плаща и пронзительный голос, повествующий о горькой участи одинокой старухи, о больной спине и о том, какие неотзывчивые мерзавцы живут на этом отвратительном свете.

Зачем опять заявилась старая ведьма? Если б не Кринаш, Дагерта заперлась бы в доме, оставив на крыльце кабаний окорок или пару старых сапог — пусть берет, лишь бы убралась поскорее! Но Кринаш не верит, что Гульда может всерьез навредить. Эта жуткая старуха его попросту забавляет.

Несколько дней назад Гульда притащилась на постоялый двор, волоча на веревке огрызающегося черного пса. Голосом, который наверняка было слышно на другом берегу, она жаловалась на жестокую судьбину, разлучающую ее с единственным другом. Вот это благородное животное она своими руками вскормила со щенячьего возраста. Пес охранял и защищал беспомощную старушку. А теперь злая нужда заставляет продать того, кто ей как сын родной!

«Сын родной» прижимал уши, скалил по-волчьи белые клыки и выразительно глядел на старухино горло. Но не пытался укусить. Может, Гульда и не такая уж сильная чародейка, но свести собаку с чьего-то двора у нее хватило умения. Правда, упирался пес так, словно его вели на живодерню. Кринашу пришлось помочь бабке затащить его во двор.

А уж цену заломила — будто за корову! Кринаш, которому пес понравился, торговался как демон и сбил цену. Сбил бы и ниже, да хитрая старуха сообщила, что ее питомца зовут Хватом. Кринашу понравилась мысль назвать пса кличкой атамана, что разбойничал в здешних лесах. Он подобрел и заплатил старухе больше, чем собирался вначале…

Забрав опустевшую миску, Дагерта потрепала Хвата по загривку и пошла прочь. Некогда здесь торчать, у хозяйки столько дел с утра!

Громкий смех заставил женщину обернуться. От пристройки через двор наперегонки бежали к бочке с дождевой водой Верзила и Молчун.

Первым успел Верзила. Нагнувшись, начал с удовольствием умываться. Широкая спина почти накрыла бочку. Молчун не мог упустить удобного случая — отвесил приятелю пинка.

Верзила гневно обернулся.

Молчун с невинным видом указал на будку: мол, это не я, это Хват…

— А-а, — кивнул Верзила понимающе. — Я так и подумал, что какая-то собака!

Обманутый его мирным тоном, Молчун сунулся к бочке. Это было большой ошибкой. Мстительная рука ухватила его за шиворот — и в воду!..

Дагерта глядела на эти забавы со снисходительной усмешкой старшей сестры. Ох уж эти мужчины! В любом возрасте остаются мальчишками!

И тут же спохватилась, напустила на себя хозяйскую суровость:

— Распрыгались, бездельники! Давайте на кухню, завтрак ждет. А потом ты, Молчун, задашь сена лошадям. А Верзила пусть воды натаскает.

— Дедушка, дедушка, я боюсь! Тут птица, такая большая, страшная!

— Где?.. Ах ты… Ну-ка, маленькая, беги в дом. Не бойся! Вот дед возьмет палку и задаст этой негоднице! Ишь разлеталась, внученьку мою пугает!

— Дедушка, это ворона?

— Что ты, глупышка! Она же вон какая большущая! Это прешагри, «серая тень». Они к нам из Подгорного Мира залетели и расплодились вдоль Тагизарны… Кыш! Кыш!

Огромная птица, склонив голову набок, без страха глядела на старика, размахивающего на пороге палкой. Из-под его локтя выглядывало любопытное личико девчушки. Убедившись, что крылатую гостью не прогнать, старик плюнул и захлопнул дверь.

Прешагри плавно слетела на землю и принялась вприскочку прохаживаться под окном, вслушиваясь в обрывки беседы деда с внучкой.

Вастер, принявшая облик птицы, готова была к долгому ожиданию. Но судьба сделала ей поблажку: обитатели хижины почти сразу заговорили о том, что ее интересовало.

— Ой, дедушка! Деньги! Откуда? Вчера же никто не приходил в храм!

— К богам — нет, а ко мне приходили. Завтра дедушка купит своей козочке новые башмаки, а то старые она совсем стоптала — скачет, скачет…

— Тот господин в синем плаще, да? Это он дал деньги?

— Он, милая. Помнишь книгу, куда я записываю, кто когда родился, женился, умер? Не все жрецы так делают. Ленятся — мол, кому это нужно? А вот пригодилось! Человек серебра не пожалел, чтоб я ему скопировал одну запись. Видишь, козочка: мне за аккуратность и старание боги послали награду. А ты всегда вещи разбрасываешь…